"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
о, женщина!!! в моей корзине уже лежит товара тысяч на пять, и мне аж дурно. но это ж все для макияжа, ну!!! любая из прелестей по 900 р читать дальше давно жданный набор тушь+подводка набор консилеров за 550р палитра румян и набор гелевых подводок наборы профессиональные, цены вполне божеские, и АААААААААА
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
Давно хотелось написать этакий рассказик... Все валялись зарисовки на компе. После принятия законов, которые нас неуклонно приближают черти куда, я как-то обнаружила, что мы стремимся к Азии, с ее "уникальными ценностями в области прав человека", как говорил премьер-министр Малайзии, и ее ценностью личности хуже чем дерьма от скотины. Глобализация, на самом деле, сейчас кажется не оруэловской, вовсе нет - она скорее похожа на советский Интернационал по духу, и нечто среднее между Китаем и Россией по форме, только с еще более жесткими законами. Оруэлл писал слишком элегантно и "джентльменски". Реальность проще, грубее, идиотичнее. И ее даже в таких фиках не выпишешь. Даже если очч много выпить ЗЫ: иногда я даже порываюсь оформить произведения в виде фиков ХДДДД
Название: Лето 2017-го Рейтинг: R Жанр: гадание на кофейной гуще, слэш, ориджинал, тоска зеленая Ворнинг: тоска и злость на нынешнюю жизнь в сочетании с прогнозом на будущее, в попытках создать анти-антиутопию-антиОруэлловщину. ну то бишь - что нито, что может быть вполне реально через несколько лет.
читать дальше*** Дождь падает с небес гигантскими потоками, словно над городом разверзлись все хляби небесные. Улицы покрылись километрами разрисованных зонтов, разрезанных линиями машинных крыш на половинки. Бегом, вдоль по набережной, ускоряя шаг, цепляясь за чужие зонты спицами. Расталкивая прохожих. Шаг, шаг, шаг. Толпа размытых лиц неожиданно обрывается, и вот оно - угол решетки, серая беспокойная вода, сливающаяся с серой стеной дождя и мрачными небесами. Место встречи изменить нельзя. Дождь и город - единственное, что маскирует лица совершенно точно и надежно. Даже здесь, в Китае. Особенно здесь.
Когда неделю назад по телевидению во всей Азии прошли новости, показавшие десять лиц, краткую биографию их и список преступлений, никто из нас не был удивлен. Этот мир не знает свободы, не ценит личность. Это мир с мертвой душой, подчиненный круговороту жизненных сил природы и обязанности служить государству. Каким бы оно не было. В жизни и смерти, и после нее. Пришло время. Мы побежали, как крысы, спасающиеся от потоков дождя. Зная, что конец близок, но оттягивая неизбежное. Наслаждаясь каждой минутой бытия. Россия, Белоруссия, Китай, Малайзия, Индонезия, Ирак, Иран - проще сказать, кто вне системы, чем перечислить обратное. Мир снова расколот на два полюса, и нам выпал явно не лучший вариант. Железный занавес опустился плотной стеной. Самолеты летают редко, и каждый пассажир на учете, корабли обыскиваются ищейками и сканерами. Но для нас даже те, кто возит пасссажиров мимо ворот системы, недоступны - при той цене, что дают за наши головы. Мы - последние из могикан. Разных рас, разной национальности. Мы боролись - и проиграли. Боролись против миллионов и миллиардов. Сочтено - взвешено - измерено.
Набережная заливается дождем, бунтующая река добавляет воды всплесками. Марк не может не прийти. Должно быть, его задержала толпа. Еще минут пять подожду, пожалуй... Мы встретились впервые пять лет назад. Все начиналось так невинно - переписка, дурацкие шутки, общие друзья, любимая музыка. Он жил в Европе, я - в России, и раз в три месяца мы встречались на нейтральной территории. Все изменилось, когда Россия вновь вернулась к холодной войне. Сначала американцам запретили усыновлять детей, затем ограничили выезд на Запад и въезд оттуда. Потом пошли экономические ограничения, статья за гомосексуализм в уголовный кодекс, статья о связи с иностранцами, статья о вольнодумцах и диссидентах, и наонец, статья о "попытках обсуждения свержения законного строя". Россия объединилась с большей частью азии в ЕАП - Единое азиатское пространство. И границы его захлопнулись, как дверцы мышеловки. Марк приехал в Россию еще в начале всех проблем. Приехал и остался, несмотря на мои слабые протесты. Однажды мы случайно забрели на встречу движения протеста - и это изменило нашу жизнь. Мы начали бороться. Бороться, чтобы проиграть. Но иначе было просто нельзя.
Когда мы стали всем друг для друга? Кажется, это был зимний морозный день... Снежинки прыгали по пальто, и на ресницах причудливо намерзал иней. Мы уехали в деревню - посмотреть на мою старую дачу. Краткий перерыв между правозащитными конференциями... Снеговики, бой снежками, догонялки, теплая печь - случайный поцелуй, тепло, охватившее целиком, до кончиков пальцев, до края дыхания. Сближение - в нем есть что-то особенное, в этом ощущении тела рядом, звуке голоса, в котором знаешь каждую ноту, прикосновении рук, которые знакомы - но неожиданно новы. Ближе, чем мы стали, быть невозможно - хотя мы давно мыслили и жили одним духом... Наши отношения - особая часть жизни. Сама любовь в этом мире победивщего рационализма - уже сопротивление. Отдельная от наших будней, где рука об руку мы бились на копьях слов и поступков, где мешались сложные решения с суровой реальностью. Наедине друг с ним я всегда ощущала особенно остро - это наше, личное, наша особая реальность, одна на двоих. Я не уверена, что вообще можно так остро ощущать отношения - в обычной жизни, раньше, там не было такой обостренности чувств, казавшихся чем-то обычным, легкозаменимым, приходящим и уходящим с простотой любых жизненных событий. А сейчас... Сейчас в этом было все. Весь мир.
Прикосновение к плечу. Майя. Майя? Молчаливая скорбь в глазах, печальные слова, прозвучавшие молчанием в тишине - густой и черной, как сама безжизненность. Нет смысла ждать у решетки, глядя на серые сумрачные воды реки. Нет смысла ждать... Мы пошли сквозь толпу, через дороги и переходы, под бесконечными рядами разноцветных зонтов - в пустоте, ставшей разрывающе звонкой. Девять из десяти. Девять...
*** За последние годы я часто видела потери. Видела терявших людей. Безжизненные помертвевшие лица. В этом мире невыразительных лиц, где все фигуры сливаются в одну человеческую массу, несущуюся к "горизонту правосудия", они резко выделяются эмоциями. Мертвой горечью. Я нагибаю зонт, привлекаю Алекс к себе, закрывая ее лицо от любопытных взглядов. Лицо, ставшее символом борьбы - и первой добычей Азии. Всякий раз, когда я вижу своих товарищей, оплакивающих друзей и любимых, я с ужасом думаю - только бы не Эйко. Эйко. Я не могу ее потерять - не сейчас. Не сейчас... За три года борьбы ушли сотни наших товарищей. Многотысячное сопротивление превратилось в Десять - десять отважных и безрассудных личностей, кто все еще боролся, все еще негодовал. Уже не сила - символы. Марк и Алекс были нашим центром - стратеги и герои, самые известные герои планеты. Здесь о них говорят и думают тайком, опасаясь "жучков" и датчиков, на Западе о них пишут книги и благоговеют, словно перед живыми легендами. Эйко, моя дорогая Эйко, стала символом мудрости - ее речи всегда переворачивали сердца людей, меняли мнения толп. Когда мы еще не были словно зайцы, за которыми несется свора гончих, она порой появлялась на площадях, выступая с краткой речью, зажигая сердца надеждой. Теперь же мы бежали, бежали без оглядки, и она лишь иногда писала послания миру, разлетающиеся через интернет и самодельные листовки. Оставшиеся семеро были стражами и воинами в одном лице - на нас лежала ответственность за безопасность. Мы три года были одним целым, не потеряв ни одного члена команды - и вот, самое страшное свершилось, нанося жестокий удар...
Наше убежище - старый доходный дом, принадлежащий местному богачу и либералу, Жанг Ыо. Его заведения больше напоминают приюты бомжей - горы мусора, оплеванные стены, разбитые фонари. Но здесь не спрашивают документов, нет камер, пристально ищущих нарушителей режима. Здесь никто не будет искать нас. Бумажные занавески из газет на окне третьего этажа задвинуты. Эйко дома. Лестница, вверх, пролет за пролетом - и в открытую дверь, в уже ждущие объятья. Как же я тосковала всю неделю разлуки, просыпаясь от самых мрачных снов, вздрагивая от мыслей, что я больше никогда не прикоснусь к ее руке, не сожму длинные тонкие пальцы, не почувствую тепло губ, и легкий шепот на японском больше не прозвучит ночной магией. Каждый раз, уходя на минуты, на часы, на дни - прощаемся навек, познавая все муки ожидания и потерь. Знакомое тепло, родное лицо, звонкий смех - кружение по узкому коридору, освещенному едва мерцающей лампочкой, и вот комната. Тусклый свет из закрытых газетами окон, кровать с продавленным матрацем, закиданная одеялами.
Я безумно соскучилась по прикосновению ее рук, по горячим поцелуям, похожим на прикосновения угольков к коже, по вкусу ее губ, ощущению дыхания... Месяцы, которые мы искали это убежище, были похож на пытку - всегда вместе, но всегда с дистанцией. Никто не должен знать о этой нашей слабости - мы не должны предоставлять и шанса дать слабину. Но от этого я не больна ей меньше. Я больна ей - каждой клеточкой моей крови, каждым уголком сознания. И я знаю - она отвечает мне. Тем же. Единственное личное, что принадлежит нам. Нам двоим. Ловлю взгляд - напряженный взгляд карих глаз. У нас есть время - и я хочу смотреть, смотреть в ее душу, не останавливаясь, до самой глубины, находить там тысячи наших отражений, влюбляться снова и снова, словно мне опять семнадцать, и мы еще в начале нашего пути. Словно я студентка журфака, на практике в Токио, и это наша первая ночь - далеко от заметенной снегами России, где принимали первый закон, о запрете пропаганды таких отношений, закон, совершенно меня тогда не тревоживший - передо мной была женщина, с своими необычными, новыми, очаровывающими тайнами, и я открывала ее, словно затерянную землю обетованную, узнавала, словно впервые видела человека перед собой, вдыхая ее запах, словно я впервые получила способность дышать и чувствовать... Поцелуи становятся все чаще, распространяясь по всему телу, словно раскаленная лава, и почему-то на самой вершине, закрыв глаза, я вижу зонтики - летний дождь, солнце, девушки, радующиеся весне, в легких платьях, с открытыми лицами, и бесконечные разноцветные шапки зонтиков... Поцелуи, легкие стоны, закрываемые прикушенной почти до боли рукой - в этих тонких стенах любые звуки слышны с удвоенной четкостью, - и она падает на перевернутую вверх дном постель. Сзади ружейным выстрелом зазвучали аплодисменты. И не оборачиваясь, я уже знаю, что впереди. Сочтено. Взвешено. Измерено.
*** Я Десятый. Последний из десяти. Хотя никто из них не знал моего истинного имени. Не знал, кто я. В любой группе, в любой системе есть плесень. Незаметная, похожая на остальных. Разъедающая до основания медленно и надежно. Я был этой плесенью, этим дуновением ветра, что уничтожило остатки сопротивления. Я видел лично, как они пришли в зал суда - тени прошлой силы, живые мертвецы, одурманенные наркотиками. Суд был скор - они преступили все законы. Всех стран Единого пространства. И приговор был ожидаем - смерть через повешение. Я видел, как по очереди их тела взвивались в воздух, прыгая на веревке, а следующий в очереди складывал руки в последней молитве. Эйко, усилием воли скинувшую туман сознания, прокричавшую пару фраз - разнесшихся по всем уголкам мира с прямой трансляцией казни последних из изгоев. "Мы - люди. Люди! Мы созданы, чтоб быть свободными!" Ее речь прервалась, и в мгновение маленькое тело японки заплясало в петле с прочими. Я был там. Я был всему виной. И цианид станет моим единственным верным поступком. Сочтено, взвешено, измерено...
*** Шло лето 2017 года...
@музыка:
Tom Tykwer/Johnny Klimek/Reinhold Heil - The Cloud Atlas Sextet (for orchectra)
Конец света рядом. Флэшмоб. Мы тут с Lost Illusionist случайно решили замутить флешмоб. Суть такова. Завтра неизбежно наступает конец света. У вас есть возможность встретить его с максимальной пользой для себя: совершить 3 поступка и т.п. и прослушать напоследок 3 песни. Что это будет? Один из поступков может быть фантастическим - как последнее желание приговороенного к смерти. И отослать этот моб троим друзьям из ленты.
уффф, ну что.... поехали!!! Под Muse - Apocalypce, Please я бы вышла к Думе с большим плакатом на тему "ГОРИТЕ ВСЕ В АДУ УЖЕ СЕГОДНЯ", и потом улепетывала вниз по обрыву от БСН и прочей нечисти. Потом, включив Аквариум – Обещанный День, я бы села в машину, выехала на трассу, вдавила тапочку до упора, и улыбалась бы серым километрам асфальта с ощущением легкости в голове. Под прекрасную Clint Mansell – Fall Of The Earth я бы хотела отправиться на самый высокий утес Европы (и даже мира, кажется), свесить ноги, открыть термос с чаем, и... и пусть попутно рядом будет ЛЧ. Любоваться обрывом, миром, вдыхая туманно-морозный воздух... фото местоположения И вот там - можно смотреть, как все летит к черту. Потому как... Все прекрасно))
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
КОНЕЦ СВЕТА РЯДОМ!! А посему, предлагаю разлить крепкого чего-нито в бокалы, включить музыку приятную, и расслабиться. И... встречать) Потому как все преходяще, а Муза вечна...
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
потырено у люба-пампкинпаевец: флэшмоб) написать 10 желаний и осалить 10 людей
1. поступить в европейский университет 2. встретиться в ближайшие полгода с М. 3. добраться до музоконцерта в Москве с Любой, Янией, Леной и всеми-всеми 4. устроить там незабываемую встречу 5. отдохнуть на море 6. купить себе гитару наконец 7. сдать сессию - одну и другую - на все отлично 8. переехать с Машей в верхнюю часть города 9. заняться фотографией 10. любви и счастья всем-всем-всем
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
к теме гигов в августе и того, что не успеют из США сцену привезти в мае и поэтому
- 2010 год, 11 сентября - Wembley Stadium, London, 22 сентября - Viejas Arena, Сан-Диего.
все в курсе, что Сан-Диего, это Калифорния, и оборудование не просто пиликало рейсом Lon-NY, но еще и везлось на самолете через США. потому как убьешься его морем через Суэц тащить.
- учитывая проблемы с растаможкой, к нам, видимо, не повезут пирамиду, а будут опять экраны. которые спокойно отдыхают в их ангарах в UK.
- стандартная перевозка оборудования морем из NY - 8-10 дней до Питера.
так что гиги в середине мая - даже если везти сцену из Квебека - абсолютно возможны.
я как-то пока что своим источникам больше доверяю...
нууу... насчет реакции на измену они конечно погорячились - Весы сначала убьют нахрен, а потом уже спокойно отвлекутся, и в принципе и навсегда для себя предыдущего человека перечеркнут.
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
перспективы шикарны.
завтра нужно сдать курсовик, в четверг контрольную.
а между тем, завтра скажут, что делать с обменом учебным в Нидерландах - в том самом непроизносимом городе, куда Музы таки ездят!! - что есть плюс.
и если не дай боже надо сдавать IELTS... ближайшие даты - 12 января, документы нужно собрать до 18 числа, я не готова, и у меня паническая истерика. единственно - я очень хочу это, а что хочется, нужно достигать.
прощайте, каникулы, я буду зубрить язык, готовить переводы на английский документов, писать study plan и материть на чем свет Европарламент, за чей счет мы собрались поучиться((
Сережа меня повесит за Оксфорд - но кажется, он откладывается до докторантуры ХД одно утешает - голландцы обещают выдать магистерский диплом, и у меня их было бы сразу два - один просто исторический, российский, второй - по Presented history...
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
меня снова посещают ночные бредыЯ замороченный странный образ, Из зимы и далеких метелей, И в друзьях у меня сны и ели, Что рисуют узоры в сугробах.
Ты, мне кажется, нечто другое, Повзрослевшее чадо открытий, Тех земель, где теплом зачарованны, Все, взрослея, уходят в цезари.
Мир взъерошен, как челка черта, И на каждом углу Санта-Моники Фауст ищет патрон, чистя свой револьвер, И в глазах у него электричество.
Что зима не успеет, набросает весна, Кистью белой подправит деревья и птиц. Морфий хлынет по венам, заструится вода, Кто-то скажет на площади: «Я люблю тебя, жизнь».
От меня до тебя – тыща лет, тыща дней, Иероглифы, пикты, и гунны, и бритты. Ты искал Прометея, но нашел ли огонь, Соблазняя надеждой Лондон, мглу и осины?
Я хочу. Я хочу повидаться с тобой, В холодеющем воздухе, средь туманных страниц, И взглянуть, как глаза с бесконечной упрямостью Византийские дали стремятся сманить.
Пусть вокруг все молчат Что сказать о тебе? Я была лишь пчелой, ты жуком-скарабеем, И в долинах царей, средь пустынь и равнин, Потеряли мы что-то, и не знаю я, где я.
Город скажет о нас нечто большее, Чем мы в ответ сможем. Утро, море, камин, дымовая заслонка. А, и да, я же помню – я хотела ребенка… Но не помню, что дальше…
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
Пришло письмо от Володи Акименкова из СИЗО-5. Человечек под судом, почти потерял зрение, ему сидеть до мая еще под следствием, но держится. И поддерживает всех. Есть в этом что-то... трудноописуемое...
Решила собраться со всеми желающими, кто сколько сможет, послать в качестве подарка подписку туда ребятам на всякую периодику. Некий прорыв изоляции для них. СИЗО во многих планах куда хуже тюрьмы. Особенно при сидении многомесячном.
Вот так. Не празднично, буднично и даже может раздражающе. Но забывать про этих людей нельзя. Просто нельзя...
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
Любить - видеть человека таким, каким его задумал бог и не осуществили родители; не любить - видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить - видеть вместо него: стол... стул... М. Цветаева
без комментариев даже...
АПД еще из такого, в точку, что ли "Вы не хотите, чтобы знали, что вы такого-то любите? Тогда говорите о нем: «я его обожаю!» Впрочем, некоторые знают, что это значит" "Из всех соблазнов его для меня я бы выделила три главных: соблазн слабости, соблазн страсти— и соблазн Чужого"
"Пой мне еще, что я могу изменить, направляемый собственной тенью..."
адъ старшей дочери, живущей за 70 км от своих родителейДлинный разговор с мамой обернулся моим мини-срывом нервным. Боже, почему, почему так все адово?? Интересно, все родители такие, или нет? Я ж повешусь, если и я такая буду...
"Дорогая, почему ты плачешь ночью? Не ври, тетка слышала. Что это еще за распущенность внутренняя?" - и бесполезно объяснять, что мой подростковый кризис, которого в принципе не было - я учила стопяцот учебников, поступала в стопицот институтов и была паинькой номер один - пришел, видимо, неожиданно в 20 и никак не пройдет. Что истерики - я их сама себе катаю, и да, это все проблемы в личной жизни - проблемы, на которые она же предпочла закрыть глаза еще три года назад, но они никуда не делись же! "А почему ты домой не ездишь каждый выходной? У тебя два выходных, ты ОБЯЗАНА приезжать". То есть после пяти дней пахоты, имея на руках 50 страниц диссера, которые надо сдать через неделю, коллоквиумы и контрольные, я должна встать в ШЕСТЬ УТРА В СУББОТУ, и бегом бежать на автостанцию. Дома всех утешать, убираться, ездить на вечернюю и утреннюю службу в храм петь, психовать и возвращаться домой... нет, вовсе не вечером воскресенья!!! Вставать в ПЯТЬ УТРА в понедельник и бегом ехать по многочасовым пробкам до Нижнего Новгорода, а потом - по нему. А так как я это не делаю - я сволочь, никого, кроме себя не люблю, и дети мои будут такие же сволочи. Аа, так я уезжать собралась?? Тогда мать умрет. Вот как я сяду с чемоданами на самолет Москва-Лондон, она СРАЗУ собралась умереть. Ведь я буду приезжать раз в три месяца. А это значит - я ее ненавижу.
Я понимаю, что это все - эмоциональный шантаж, что там свои проблемы дома... Понимаю, но блин - это ж не я за отца замуж ее выдавала, не я двадцать два года заставляла с ним жить, так почему я должна отвечать за все и вообще, какого хрена??
АПД и я таки сорвался к вечеру - с диким воплем "отстаньте все от меня" закрылась в дальней комнате. с моим характером взрывным терпеть часами пилеж - это вообще импоссибл. раньше я и часа вынести не могла. "ты меня не любишь, ты меня не уважаешь, ты меня не помнишь, ты и в Бога уже не веруешь". как жить дальше, мм?